Черный провал в контрастно-ярком небе – стабилизированная Гарганта. Непривычно серьезный Урахара, суровые лица капитанов, прощальная отмашка… и нервная дрожь, сотрясающая тело, замершее в ожидании предстоящей битвы. Последней битвы. Теперь окончательно последней, потому что было общее собрание и – приказ. Последней – потому что в рейде передового отряда полегла практически вся Эспада, потому что оставшиеся предатели заперты в Уэко. В том самом Уэко, куда сейчас направляется молчаливый отряд шинигами… И во что бы то ни стало надо ступить в Гарганту первой, плечом к плечу с молчаливым Кирой и угрюмым Шухеем, потому что… потому.
А первыми пошли капитаны. И осталось только кусать губы, кожей чувствуя шероховатые песчинки времени, сходя с ума от отчаяния и безысходности. Знала бы, кому и как – помолилась бы, вверяя хрупкую надежду в чьи-нибудь могущественные руки. А так – только ждать… ждать…
«Внимание, приготовиться!... Давай!...»
..И даже не сразу сообразить, что уже можно – в портал. Туда, где под черным небом кипят бои…
«Мацумото, не спи!» - «Хай!»

Белый песок. Чёрное небо. Песчаные вихри бьют в лицо, где-то рычит огонь и шипят вспышки кидо. Там, дальше… ближе к Лас Ночес. Все бегут туда, и только я знаю, что мне – в другую сторону. Откуда? Просто знаю.
Белый песок.. Не белый. Песок покрыт кровью и копотью. Как и белая одежда, как и короткие серые волосы. Тонкие пальцы намертво стиснули рукоять сломанного занпакто, и мелкие осколки клинка празднично поблескивают на грязно-красном песке.
Я падаю на колени рядом с изломанным телом, яростно кусая губы, чтобы не завыть в это черное равнодушное небо. Тонкая нить рейяцу говорит о том, что у него осталось ещё несколько мгновений жизни. Несколько вздохов, несколько капель крови, впитывающихся в этот чертов песок… Я задыхаюсь от ярости к тем, кто бросил его умирать. Унохана и её подчиненные даже не глянули в сторону поверженного предателя, восстанавливая силы победителям, залечивая раны, нанесенные Шинсо в последнем бою. Они ушли дальше. А он остался умирать один.
Я боюсь прикоснуться к лицу, залитому кровью, боюсь почувствовать ладонью предсмертную дрожь. Но когда он, уловив мое присутствие, приоткрывает мутные от боли глаза, я не выдерживаю. Содрогаясь от беззвучных рыданий, провожу пальцами его щеке, осторожно убираю со лба испачканные в крови пряди.. Хочется прижаться к его груди, обхватить крепко-крепко, не давая больше уйти! Но его тело – одна сплошная рана, он давно должен умереть... Ещё секунда или две…
- Не… плачь…
Хриплый шепот еле слышен, приходится наклониться к самым губам, чтобы его разобрать. Губы тоже окрашены кровью, придающей его вечной улыбке страшный вид. «Я люблю тебя, лисенок» - хочу сказать я. И добавить: «Не уходи…» Но говорить не получается – горло мертво стиснуто судорожными всхлипами. А он улыбается, и всю оставшуюся жизнь выдыхает в короткую фразу:
- Гомен..на…Ран…
«Нет… нет, нет, нет!.. Ками-сама…нет, пожалуйста!..» Очередная слеза, сорвавшись с моих ресниц, падает на его приоткрытый глаз – и ему уже все равно. Он уже далеко. Несносный «лисий щенок», насмешник и язва, предатель и позор Готея… бывший капитан третьего отряда… Гин…
И прежде чем встать и уйти – туда, где всё ещё идет битва, куда зовет меня неумолимый долг, - я наклоняюсь, и в последний раз трогаю легким поцелуем его губы, с которых постепенно сползает улыбка.
«Прощай…»
…
…
…

Ветер хлопнул ставней, вырывая Рангику из объятий тяжелого сна. Девушка вскинулась, сонно щурясь на солнечные зайчики, скачущие по стенам. «Сон… всего лишь сон..,» - Рангику зябко передернула плечами. «Однако…» Она встала с кровати, и подошла к окну. Небо над головой было безмятежно синим…точно как во сне. А там, дальше, за небом, были белые пески Уэко, где сгинул вместе с другими предателями бывший капитан третьего отряда Ичимару Гин. «Сгинул…Гин. Смешно. Как-то, помню, он шутил над этим…» Мацумото вздохнула. Посмотрела на свое отражение в оконном стекле… и подмигнула. «Ничего, погоди, мерзавец! Я ещё найду тебя в твоем Уэко! И только попробуй снова уйти от меня, глупый лис… Лис.. Лисёнок…»

01.03.08