Альвар

Тёмный

Маленькая история, которая случилась в одном из миров

Девушка ему нравилась. Кажется, он её даже любил. Она была похожа на кошку – гибкая, грациозная и своевольная – когда её родители запретили встречаться с «этим безродным бродягой», она, не долго думая, сбежала из дома. И ни ей, ни её родителям и в голову не приходило – откуда у «безродного бродяги» деньги на подарки и дорогие гостиницы. А гостиницы он всегда выбирал дорогие – терпеть не мог обшарпанные стены и сомнительную еду дешевых забегаловок…

Им было хорошо. Прошлое, будущее – всё осталось где-то за стенами гостиничного номера. Были только двое – и ночь. Горячие тела, прохладные простыни, слова – нежные, торопливые, нужные и ненужные… а потом не было и слов – только омут поцелуев и прикосновений…

…Робкий луч утреннего солнца прыгнул в комнату, не удержался на светлом потолке и соскользнул на тонкую девичью руку, перебирающую спутанные пряди рыжих волос. Припухшие от ночных поцелуев губы нежно тронули плечо, висок, скулу, и шепнули:
- Солнышко моё рыжее…
- Я не солнышко. Я солнечное затмение, - кошачья улыбка парня отразилась в глазах темноволосой девушки.
- Нет, солнышко! Хочешь поспорить? – в девичьем голосе прозвучала дразнящая угроза.
- Хочу, - двусмысленно согласился парень, и два гибких тела сплелись в шутливой борьбе…

…Девушка расчесала, наконец, непослушные волосы, бросила расческу на кровать, и занялась многочисленными пуговицами на ярко-алой блузке. Половина пуговиц был на спине, и она сосредоточенно нахмурилась, пытаясь их застегнуть. Парень, стоящий у распахнутого окна, обернулся, и подошел к ней:
- Давай помогу… Повернись.
- Ты сам сначала оденься…
- Я уже.
- Штаны – это по-твоему «уже»? А рубашку? А обувь?
- Не крутись и не хихикай… Слушай, зачем тебе столько пуговиц?!
- Мне? Между прочим, эту блузку мне ты подарил.
- Что, правда?
- Да.
- Напомни мне в следующий раз купить что-нибудь, что побыстрее снимается. Вообще без пуговиц!
- Эй, где твои руки?! Там нет пуговиц!
- Да? Жаль…
- Мы собирались сходить позавтракать…
- М-мм…
- Ты говорил, что голоден.
- Это подождет… Впрочем, где моя рубашка?
- Нет, погоди…
Пальцы девушки огладили обнаженную кожу, ладошка легко пробежала по груди парня, постепенно спускаясь ниже, к ремню брюк. Парень усмехнулся краешками губ, совершенно не возражая против такого продолжения разговора…
…И вдруг вздрогнул, и накрыл её руку ладонью, прекращая дразнящую игру.
- Что? – девушка вопросительно подняла голову, глядя в его прищуренные глаза.
- Там, внизу… Слышишь?
- Нет. Что там?
- Люди.
- Глупый, это же гостиница! Конечно, там есть люди!
Он покачал головой, но объяснить не успел.

Дверь с грохотом ударилась о стену, и в номер ворвались люди. Человек восемь, но для маленького гостиничного номера это было настоящее столпотворение. Впрочем, люди были организованные. Они мигом рассредоточились по комнате, окружив парня с девушкой. Вперед вышел невысокий толстячок в богатой одежде, и бесцеремонно ткнул пальцем в грудь парню:
- Это ты – бродяга, похитивший наследницу дома Аткейнов?
- Похитивший?! – девушка, поначалу испуганно юркнувшая за спину парню, возмущенно выскочила вперед. – Это кто сказал такую чушь?! Я сама – слышишь, пухлик, САМА! – сбежала! Потому что хочу быть с ним. Так что передай папочке…
- Пройдемте с нами, госпожа! – толстячок мягкой, но цепкой лапкой, ухватил её за локоть. Девушка охнула от его хватки, и парень шагнул вперёд, перехватывая руку толстяка. Легкое движение – и человек со стоном выпустил девушку, держась за вывихнутое запястье. Остальные, словно по сигналу, угрожающе надвинулись на парня…
Он жестко усмехнулся, подавшись было навстречу… Но, вспомнив о девушке, остановился. Обернулся к ней, и мягко сказал:
- Иди с ним.
- Не пойду, - девушка упрямо вскинула голову.
- Пожалуйста.
- Нет. Я останусь с тобой.
- Что – любопытно, какие указания мы получили насчет твоего похитителя? – злорадно оскалился толстяк. Парень попятился от надвигающихся людей, и почти умоляюще крикнул:
- Уходи! Не надо смотреть…

Но девушка не послушалась. Два человека оттеснили её в угол комнаты, откуда она отлично видела, как вся толпа бросилась на парня. Для сопротивления у него не было ни малейшей возможности – они просто снесли его с ног, и принялись методично избивать на глазах рыдающей девушки.

- …Нет! Прекратите!
- Тихо, госпожа…
- Оставьте его!
- Приказание вашего отца.
- Мне плевать на его приказания!!! Убери руки, нет!
- Тише, тише! Не надо туда кидаться, госпожа. Наследнице дома Аткейнов не к лицу пачкаться в крови…
- Оставьте его!!!

По сигналу толстяка люди расступились, открыв окровавленное тело парня. Кто-то пнул его в бок, и парень чуть приоткрыл глаза. Толстяк склонился над ним, и покачал головой:
- Зря ты это сделал, бродяга. Не стоило связываться с Аткейнами.
В его руке блеснул длинный нож. Девушка отчаянно закричала, но толстяк одним движением вонзил клинок в грудь парня. Тот судорожно выгнулся, на губах выступила кровь… Толстяк выдернул нож, и приказал:
- Пошли отсюда.
Люди двинулись к двери, таща за собой бьющуюся в рыданиях девушку. Она словно обезумела, вырываясь из их рук, стремясь туда, где в крови остался лежать парень. Толстяк поморщился, и неожиданно влепил ей оглушительную пощечину:
- Прекратите, госпожа!
Девушка взвизгнула, и замолчала.
И наступившую на миг тишину прорезал хриплый голос:
- Не смей трогать её, урод…
Толстяк вздрогнул, и резко обернулся.
Парень вставал, опираясь на стену.
- Что тебе мало?! – толстяк потянул из-за пояса нож… и тут же заворожено уставился на парня. Пальцы на рукояти ножа задрожали.
Парень встал. Стер с лица кровь… точнее, ещё сильнее её размазал… и машинально потер рукой грудь в том месте, где клинок толстяка оставил глубокую рану. Рана стремительно затягивалась прямо на глазах. Ссадины по телу тоже практически исчезли, и только разводы крови напоминали о том, именно этого человека только что с остервенением топтала жестокая толпа… Среди людей послышался испуганный ропот, и толстяк, словно опомнившись, прыгнул вперёд. Его нож второй раз вошёл в тело парня – под рёбра, глубоко, до самой рукояти.
Парень чуть пошатнулся, но не упал. Он улыбнулся (улыбка дико смотрелась на его окровавленном лице), и, склонившись к толстячку, тихо сказал – так, что больше никто не расслышал:
- Если бы не её присутствие, я бы порвал вас на коврики голыми руками…
- Дьявол!!!
Толстяк выпустил из пальцев рукоять ножа, и опрометью бросился из комнаты. Люди, забыв о прижавшейся к стене девушке, ломанулись следом, и буквально за несколько секунд номер опустел.
Парень одним движением выдернул из тела нож, и уронил его на пол. Выровнял дыхание, и поднял голову навстречу взгляду девушки. Шагнул было к ней…. но девушка испуганно подалась назад, и он замер. Покусал губы, и мягко спросил:
- С тобой всё хорошо?
- Ты... дьявол? – словно испугавшись своего вопроса, она прижалась к стене.
- Нет. Ты поверила этому глупому уродцу?
- Но он убил тебя.
- Нет. Просто ранил.
- А это? – её дрожащая рука указала на стремительно иссякающий ручеек крови из второй раны.
- Всё не так! – парень с досадой покачал головой, и шагнул к ней, но девушка прыгнула в сторону, и подхватила с пола тот самый нож:
- Не подходи! Пожалуйста…
- Я не обижу тебя.
- Пожалуйста… Я никому не расскажу про тебя! Я сделаю всё, что ты захочешь! Только… не подходи…
Парень посмотрел на клинок в её трясущихся руках, и сделал ещё один шаг. Остриё уперлось ему в ямочку между ключицами, и по щекам девушки покатились слёзы. Она со всхлипом выдохнула:
- Не… подходи!
- Ты говорила, что любишь…
- Люблю человека! Я просто женщина! Я не могу любить дьявола…
- Я не дьявол.
- …Бога я тоже не могу любить, извини! Это… слишком для меня…
- Я не хотел, чтобы ты это видела.
- Прости…
В широко открытых глазах был только страх. Всё кончилось. Больше не осталось любви. Теперь – лишь дьявол и его испуганная жертва…
Парень повернулся, и пошёл прочь. Уже у самого окна его догнал робкий вопрос:
- Это… больно?
- Что? – безразлично спросил он, не оборачиваясь.
- Ну… удары… нож…
- Да.
И из его обнажённых плеч с шелестом выметнулись черные крылья. Девушка на миг зажмурилась… шорох перьев... и, когда она открыла глаза, в номере кроме неё никого не было. Только несколько чёрных пёрышек на подоконнике. Она уронила нож, и, содрогаясь в молчаливых рыданиях, сползла по стене…

***
Хотелось заплакать, но слёз не было. Только пустота и холод там, где, по идее, у него сердце. Иногда он сомневался, есть ли сердце у таких как он. Впрочем, всё равно глупо плакать тому, кого называют богом или дьяволом…
Подсыхающая кровь неприятно стягивала кожу. Поэтому, заметив внизу серебристый изгиб реки, он сложил крылья, и камнем рухнул вниз…. Чтобы вновь расправить крылья у самой земли, и мягко опуститься на траву босыми ногами. Он так и не успел одеться – ни обуви, ни рубашки. Только брюки… тоже, кстати, выпачканные кровью. Он расстегнул ремень брюк, брезгливо отбросил их в сторону, и обнажённым вошёл в воду. Вода была чистая и холодная. Она приятно гладила разгоряченное тело, вместе с кровью смывая призрачную боль от ударов.
Он искупался, кое-как отстирал кровь с брюк, и, оставив их на берегу, снова вошел в реку. Ничего не хотелось. Просто стоять, чувствуя упругое сопротивление воды, и смотреть, как прозрачные капли стекают с подставленных ладоней.
Он даже не вздрогнул, когда раздался шелест крыльев, и знакомый голос пропел:
- Купаешься, Темный?
- Типа того, - ответил он. Но в голосе его была такая пустота, что вновь прибывший тихо охнул, спрятал прозрачно-белые крылья, и сбежал вниз к воде, скользя каблуками сапог по траве. Не жалея щегольского костюма, он вошел в воду, и мягко приобнял парня за плечи:
- Что-то случилось?
Неопределенная усмешка в ответ.
- Расскажи.
Парень встряхнулся, и, набрав полные ладони воды, плеснул себе в лицо. Потом отодвинулся, высвобождаясь из дружеских объятий, и покачал головой:
- Ты весь мокрый, Светлый.
- Я ж молчу, что ты вообще голый!
- Хмм… Точно.
И парень побрел к берегу, отряхивая воду с волос. Тот, кого он назвал Светлым, вышел на берег следом, присел на камень, и принялся наблюдать, как парень надевает мокрые брюки. Надел, и уселся на траву рядом со Светлым. Тот придвинулся ближе, и снова положил ладони ему на плечи:
- Тёмный…
- Мне надоел этот мир, Игу, - тихо сказал парень, тоскливо глядя вверх, на сизо-серое небо.
- Почему?
- Не хочу быть неуязвимым. Бессмертным. Богом. Дьяволом. Не хочу.
- Но, Игу…
- Она меня боялась, Игу. Боялась, понимаешь? Я не хочу, чтобы меня ТАК боялись! Ладно – ненавидеть, любить, презирать, уважать… но страх… Не хочу.
- Хочешь уйти?
- Да.
- А как же этот мир? Здесь было хорошо… В другом мире мы можем стать смертными…
- Плевать. Давай найдем по-настоящему БОЛЬШОЙ мир. Там, где можно затеряться, где никто не будет знать о нас – ни о Светлом Игу, ни о Тёмном…Не будут делить на бога и демона.
- Не хочешь быть демоном?
- Богом не хочу ещё больше. Был уже – не понравилось.
- Никто не будет знать, - повторил Светлый, и мягко улыбнулся: - Ты хочешь именно этого? Неизвестности – читай «независимости»? Свободы?
- Свободы, - то ли просто повторил, то ли согласился Тёмный.
Светлый Игу снова улыбнулся, и вскочил с камня, раскинув руки в стороны:
- Это здорово, Игу! Мы снова идем в другой мир! Эй, хватит сидеть!
Он толкнул Тёмного в плечо, чуть не уронив на траву. Тот поднял голову:
- Сейчас?
- Хочешь подождать, пока высохнет одежда?
- Нет..., - парень, наконец, тоже улыбнулся. – Всё равно в другом мире придется её менять.
- Вот именно. Вставай, Игу!
- Сам Игу… только… давай – последний полёт над этим миром?
- Я – за!
Шелест одновременно разворачиваемых крыльев – и два силуэта стремительно упали в небо, почти мгновенно затерявшись в круговерти облаков. На траве остались несколько перышек – черных и белых. Ненадолго. Налетевший ветерок подхватил их, и разметал, как заигравшийся котенок… Незачем оставлять в этом мире память об ушедших богах… демонах, говорите? Тем более… Тем более.

9-12.01.07